Казенный мальчик

Наровчат... Этот захолустный городок в северо-западной части бывшей Пензенской губернии в середине прошлого века насчитывал шесть тысяч жителей. Из них более четырех тысяч были неграмотными.

Значительную часть населения городка составляли ремесленники, купцы, чиновники, духовенство.

26 августа (7 сентября по новому стилю) 1870 года в семье мелкого чиновника Ивана Ивановича Куприна родился сын, которого назвали Александром.

Когда Саше не было еще и года, от холеры умер отец, семья осталась без средств к существованию, и мать Саши Любовь Алексеевна переезжает в Москву, устраивает дочерей, Соню и Зину, в закрытое учебное заведение, а сама поселяется с сыном в Кудринском вдовьем доме^*. Так началось пребывание Куприна в казенных заведениях, продолжавшееся 17 лет.

^* (Во вдовьем доме жили дворянские вдовы на полном казенном обеспечении. Для того чтобы поселиться здесь, Любови Алексеевне пришлось долго просить и унижаться. Ее приняли только потому, что она была из старинного и знатного рода.)

А. И. Куприн. 1893 г.

Уклад жизни во вдовьем доме напоминал порядки монастырских гостиниц: в огромной комнате-зале жило пять-шесть "вдовушек"; у каждой отдельный уголок, с кроватью, тумбочкой, креслом, шкафом. В середине зала большой стол, за которым обычно играли в карты или занимались рукоделием^*.

^* (Любовь Алексеевна оставалась во вдовьем доме до конца жизни. Человек с гордым и нелегким характером, она чувствовала себя здесь лучше, чем у своих детей, у которых нередко гостила, но подолгу не могла жить.)

О вдовьем доме Куприн впоследствии рассказывал:

"Моя мать была единственной молодой женщиной, попавшей в этот дом, все окружавшие меня были пожилые женщины или старухи. Говоря о них, мать всегда называла их "вдовушками". Меня они баловали. Все они были очень богомольные и постоянно говорили о божественном. Меня они не только учили молитвам, но и рассказывали мне длинные истории о святых и угодниках".

И Саша стал время от времени обращаться к богу с различными просьбами. Однажды мальчик встал на колени и принялся горячо молиться: "Господи, господи, сделай так, чтобы я завтра проснулся и стал хорошеньким мальчиком. Что тебе стоит, господи, ну, сделай это для меня". Но господь не услышал ни этой, ни других молитв. Со временем Саша убедился, что ни одной просьбы бог не исполняет. Наивная вера в бога пошатнулась.

Мальчик рано привык к тому, что он некрасив и беден. Мать шила ему костюмчики из своих старых юбок. Делала она это неумело, да еще на вырост, и от этого Саша казался еще более неуклюжим и неловким. Дети смотрели на него косо, недружелюбно, и Саша болезненно стыдился своего платья, своей наружности, своей бедности.

Когда Саше исполнилось семь лет, мать отдала мальчика в Разумовский пансион (Александровское малолетнее сиротское училище). Впервые надетая форма - парусиновые панталоны и парусиновая рубашка, обшитая вокруг ворота и рукавов форменной кумачовой лентой, через несколько лет сменилась формой Второй московской военной гимназии, пехотного полка. И все формы, казенные формы...

О жизни Куприна в юные годы сохранилось мало сведений. О ней мы знаем главным образом из его произведений, безусловно, автобиографических.

Так, в рассказе "Река жизни" (1906) устами студента писатель говорит: "От семи до десяти лет я пробыл в закрытом благотворительном казенном пансионе. Там классные дамы, озлобленные девы, все страдавшие флюсом, насаждали в нас почтение к благодетельному начальству, взаимное подглядывание и наушничество, зависть к любимчикам и - главное - самое главное - тишайшее поведение".

Пребывание в сиротском пансионе на всю жизнь запомнилось Куприну. Праздником были лишь летние каникулы, когда Саша вместе с матерью уезжал в деревню, в небольшое пензенское имение Любови Алексеевны, почти не дававшее дохода. Он очень любил сельскую природу, деревенскую жизнь. Но время каникул проходило быстро, наступал час возвращения в ненавистные стены Московского пансиона...

Любопытную историю из детских лет Куприна со слов писателя рассказывал один из его знакомых: "Когда ему было девять лет, он совершил побег из пансиона, потому что по каким-то домашним соображениям мать ему объявила, что он останется на лето в городе подготавливаться к экзаменам. Мальчика потянуло в деревню; не долго думая, он подговорил товарища и вместе с ним потихоньку убежал в полной уверенности, что сумеет добраться до заветной деревушки в Пензенской губернии. Разумеется, разочарование быстро наступило: пространствовав двое суток по Москве, завернув кстати в Зоологический сад через забор,- оба мальчика, усталые, голодные, растерянные, в конце концов вернулись сами с повинной в пансион. И пришлось юному беглецу отсидеть за свою первую попытку к самостоятельности порядочный срок в карцере".

Эпизод с бегством из Разумовского пансиона стал сюжетом автобиографического рассказа "Храбрые беглецы" (1917).

...Из пансиона убегают два мальчика - Нельгин (Куприн) и Юрьев. План у них такой: сначала Нельгин продаст лес в бабушкином имении крестьянам и на вырученные деньги отправится с товарищем в Америку.

Но побег не удался, и беглецы посажены в карцер. Приходит начальница пансиона, "полная дама с очень милым, толстым, простым и добрым лицом". Нельгин бледен, начальница его жалеет, обещает облегчить пребывание в карцере и, глядя на мальчика, говорит:

- Широкий лоб, зоркие глаза. Вероятно, упрямая воля. Очень возможно, что он и пропадет, но, может быть... Ну, хорошо, непоседа, живи как хочешь. Только не делай ничего бесчестного. Прощай, бунтарь.

Куприн так и представлял свое будущее: жить, не делая ничего бесчестного.

Вспоминая детство, в статье "Памяти Чехова" (1904) Куприн пишет: "Бывало, в раннем детстве, вернешься после долгих летних каникул в пансион. Все серо, казарменно, пахнет свежей масляной краской и мастикой, товарищи грубы, начальство недоброжелательно. Пока день - еще крепишься кое-как, хотя сердце - нет-нет - и сожмется внезапно от тоски. Занимают встречи, поражают перемены в лицах, оглушают шум и движение.

Но когда настанет вечер и возня в полутемной спальне уляжется,- о, какая нестерпимая скорбь, какое отчаяние овладевает маленькой душой! Грызешь подушку, подавляя рыдания, шепчешь милые имена и плачешь, плачешь жаркими слезами, и знаешь, что никогда не насытишь ими своего горя".

Бездушное отношение к людям, царившее в пансионе и других закрытых учреждениях, казенщина, унизительная порка навсегда запомнились Куприну, потрясли душу. Притеснения и унижения вызывали протест. У Куприна зародился интерес к маленькому, слабому человеку, обостренная до предела чуткость к чужой беде, к чужому страданию.

Встречи с матерью, по-прежнему жившей во вдовьем доме, вносили, хотя и ненадолго, успокоение в его детскую душу. Любовь Алексеевна очень любила сына, и мальчик отвечал ей тем же.

Мать привила будущему писателю любовь к образному слову, от нее мальчик слышал много интересных сказок, легенд, историй. Ее яркие рассказы на всю жизнь запомнились Куприну, и он признавался: "Сколько раз я обкрадывал ее, вставляя в свои рассказы ее слова и выражения".

О родном городе Любовь Алексеевна так увлекательно рассказывала сыну, что Наровчат представлялся мальчику необычайно людным, богатым городом, где кругом шумели леса и текли полноводные реки. На всю жизнь запомнился Саше родной город "вроде Москвы, но несколько красивее".

На одной из тихих московских улиц стоял серый, мрачный дом. Чугунная лестница, узкие коридоры, стены, окрашенные в грязный коричневый цвет, создавали представление о казарме или арестантском доме. Здесь находилась Вторая московская военная гимназия, вскоре преобразованная в кадетский корпус. В 1880 году Александр Куприн был принят в число ее воспитанников.

В повести "Кадеты" ("На переломе"), написанной в 1900 году, Куприн подробно рассказывает о жизни в кадетском корпусе. На склоне лет Куприн говорил: "Те, кто читал мою повесть "Кадеты", помнит, наверное, героя этой повести - Буланина и то, как мучительно тяжело переживал он... незаслуженное, варварски дикое наказание, назначенное ему за пустячную шалость. Буланин - это я сам, и воспоминание о розгах в кадетском корпусе осталось у меня на всю жизнь".

Жилось в кадетском корпусе очень тяжело, кормили скверно.

"Воспитанием" занимались классные воспитатели, или, как их называли, "дядьки". Метод воспитания был очень простой - карцер или розги.

Люди, которым было доверено обучение юношей, по своим нравственным качествам совершенно не годились в преподаватели: учитель русского языка часто приходил в класс пьяным, взобравшись на кафедру, ругал воспитанников за дело и без дела и вскоре засыпал; учитель истории свой предмет знал плохо и, приходя в класс, умудрялся, спрятавшись за доску, пить водку.

И только один учитель русской словесности составлял исключение. Всесторонне образованный, опытный и талантливый педагог Михаил Иванович Цуханов (в повести - Труханов) всецело был предан любимому делу - обучению и воспитанию подрастающего поколения. Цуханова ценили за природный ум, энергию, добросовестность. Он был членом Московского артистического кружка, в который входили видные деятели русского искусства, в частности А. Н. Островский и Н. Г. Рубинштейн. Цуханов поражал своих воспитанников любовью к литературе, к меткому русскому слову. И на молодого Куприна Цуханов оказал большое влияние. Беззаветной любовью к Пушкину и ко всей классической русской литературе Куприн прежде всего и больше всего обязан Цуханову.

Казенщину серых будней нарушали редкие посещения театров и цирка. Иногда кадеты по вечерам с большим вниманием слушали игру своего товарища А. Скрябина - в будущем выдающегося пианиста и композитора.

В среде самих кадетов господствовал культ кулака - от безобидных колотушек до тяжких увечий, которые надолго укладывали жертву в лазарет.

"Так сортировала,- говорит Куприн,- эта бесшабашная своеобразная мальчишеская республика своих членов, закаляя их в физическом отношении и калеча в нравственном. И много-много выпало на долю Буланина колотушек, голодных дней, невыплаканных слез и невысказанных огорчений, пока он сам не огрубел и не сделался равноправным человеком в этом буйном мире".

Куприн рассказывал позднее, что в семилетнем возрасте он с помощью классной дамы написал первое стихотворение и отдал его на суд поэта М. Соймонова: "Ваши стихи никуда не годятся",- откровенно и прямо сказал поэт мальчику.

Такое категорическое осуждение все же не заставило мальчика перестать сочинять стихи. К сожалению, не сохранились его первые стихотворные опыты. Мы знаем только стихотворения Куприна, написанные за время пребывания в кадетском корпусе (1883-1887).

Одно из них написано на коронацию Александра III.

  Что так шумит в Москве народ?
  Что так ликуют россияне?
  Чего у всех Кремля ворот
  Толпа стотысячная ждет,
  Всем сердцем веселясь заране?

Юноша еще верит в "святую" царскую особу. Но недолго. Постепенно молодой Куприн перестал слепо верить в царя, и это находит свое отражение в его ранней прозе и юношеских стихах. В 15 лет Куприн пишет стихотворение "Боец" - о герое, гибнущем за народное дело. Стихотворение проникнуто идеями патриотизма и свободолюбия.

Наибольший интерес из юношеского творчества Куприна, несомненно, представляет стихотворение "Сны". Оно написано 14 апреля 1887 года, накануне суда над группой народовольцев, готовивших покушение на Александра III, среди которых был Александр Ульянов. Приговор суда можно было заранее предугадать.

  Вдруг смолкла вся площадь, и жутко молчанье…
  Послышался детский отрывистый плач -
  И снова все стихло. Один в ожиданье
  По доскам помоста шагает палач.

  Телега. И молча толпа расступилась,
  И зверскую радость сменил робкий страх,
  Я видел, как петля над кем-то спустилась,
  Я видел, как билась скамейка в ногах.

  Я видел: под саваном билися руки,
  Я видел: раскрылись глаза широко,
  Я видел последние страшные муки,
  И слышен был стон далеко-далеко...

Кончается стихотворение словами "свершилося гнусное, страшное дело..." Так молодой Куприн оценивает царское "правосудие".

Среди стихотворений Куприна есть и сатирические. Обращаясь к известному мракобесу - редактору журнала "Русский вестник" Каткову, он пишет:

  Здравствуй, Катков! От лица всея Руси
  Я говорю, что мы - бедные гуси;
  Много уж было у нас вожаков,
  Но не был еще лишь великий Катков.

"Сны" и некоторые другие стихотворения на гражданские темы проникнуты стремлением юного Куприна к правде и справедливости, содержат протест против произвола и насилия.

Летом 1886 года Куприн приезжал в деревню Жмакино (Пензенской губернии) к своему товарищу по корпусу Аркадию Владимирову, отец которого был племянником Д. В. Каракозова, стрелявшего в Александра II. Д. В. Каракозов вырос в Жмакино, и память о нем чтили в семье Владимировых. Можно предположить, что Куприн слышал рассказ о Каракозове.

Дружил с Куприным кадет Саша Гурьев (о их дружбе говорит тот факт, что у Саши сохранилось 14 автографов стихотворений Куприна, которые он передал в 1941 году в Литературный музей). Гурьев интересовался политическими вопросами и атеистическим учением, за что в 1887 году был исключен из корпуса; позднее он стал революционером-марксистом. Куприн поддерживал с ним дружеские отношения и в 1903 году послал ему в ссылку свою книжку с теплой надписью.

Часто бывая у своей сестры Софьи Ивановны, которая жила в дешевых меблированных номерах на Тверской - этом пристанище свободомыслящего, оппозиционно настроенного московского студенчества, юный Куприн встречался со студентами, курсистками и литераторами. Здесь он познакомился с писателем В. А. Гиляровским, поэтом-искровцем^* Л. И. Пальминым, который в свое время помог войти в литературу Чехову. Пальмин стал для Куприна "крестным отцом" в литературе. Он посоветовал юноше писать не стихи, а прозу. При посредстве Пальмина первый рассказ Куприна "Последний дебют" был опубликован в журнале "Русский сатирический листок" в декабре 1889 года за подписью Ал. К-рин. Когда рассказ был напечатан, автора посадили в карцер.

^* ("Искра" - русский сатирический журнал 60-х годов XIX века, близкий к революционному демократическому движению. Отличаясь непримиримостью к реакционерам и либералам, политической злободневностью, "Искра" играла значительную роль в идейном воспитании демократической интеллигенции; постоянно преследовалась цензурой.)

На другой день, рассказывает писатель, его вызвал ротный командир.

- Дайте мне сейчас то, что вы там намарали,- приказал он суровым тоном.

Я притворился непонимающим.

- Что такое, господин капитан?

- Там вы... чепуху какую-то написали в газетишке, дайте ее сюда... и без разговоров.

Нечего было делать: я принес ему один номер "Листка". Он развернул его и, ткнув пальцем в мои инициалы... спросил:

- Это?

- Это, господин капитан,- ответил я с гордым достоинством.

- Ступайте в карцер,- произнес ротный командир, разрывая драгоценный номер вдоль страниц.- И если это повторится в следующий раз, вы будете исключены из училища.

Я пошел в карцер... Я отсидел двое суток, но мне не было скучно, потому что со мной был оставшийся в живых номер "Листка", и я читал свой рассказ запоем. Я даже прочел его вслух моему тюремному сторожу, сверхсрочному унтер-офицеру, который выразил свое одобрение восклицанием: "Ловко!"

Что же это за рассказ, о чем он?

Сюжет рассказа "захватывающий", с самоубийством. Между Александром Петровичем - антрепренером труппы, "злодеем-соблазнителем" - и актрисой Лидией Николаевной, молодой, красивой и высоконравственной женщиной, перед началом последнего действия спектакля происходит объяснение. Лидия Николаевна упрекает Александра Петровича в том, что он, забыв все клятвы и обещания, бросил ее. Но тот оставался равнодушным к упрекам. В последнем акте (Лидия Николаевна играет на сцене роль покинутой женщины) актриса обращается к любимому со страстной мольбой, но, убедившись, что все напрасно, она тут же на сцене принимает яд и умирает.

В основу рассказа о самоубийстве молодой актрисы положена нашумевшая история с отравлением на сцене в 1881 году актрисы Кадминой. Куприн и в дальнейшем, за исключением легенд и фантастических рассказов, будет строить свои произведения на фактах жизни, увиденных или услышанных им. Но эти факты были только отправной точкой для писателя. Так, в рассказе "Черный туман" герой-украинец умирает, задушенный сырым климатом Петербурга. Его же жизненный прототип Никита Барвинский, знакомый Куприна, действительно тяжело заболел в Петербурге воспалением легких, но остался жив и умер в 1953 году на Украине, надолго пережив не только своего литературного двойника, но и автора рассказа.

Рассказ "Последний дебют", конечно, незрелый, наивный, но уже в первом прозаическом произведении Куприна видны живость сюжета, четкая композиция. Эти качества, развиваясь и совершенствуясь в последующих произведениях, будут способствовать становлению художественного мастерства писателя. Куприн с любовью и большим сочувствием показывает мир "маленького человека" - провинциальной актрисы, ее душевную чистоту. К теме "маленького человека" Куприн не раз еще будет обращаться. Эта тема, как и тема любви, станет в дальнейшем одной из главных в его творчестве.

Окончив в 1890 году Александровское военное училище, Куприн в чине подпоручика прибыл в Проскуров для прохождения службы в 46-м Днепровском пехотном полку.

Маленький, сонный, заброшенный город с грязными и пыльными улицами, вечно не просыхающими лужами, хатами из глины; на главной улице полуразвалившийся трактир. Таким был этот типичный провинциальный городок с его 23 тысячами жителей: ремесленниками, торговцами, владельцами небольших домов, с огородами, людьми без определенных занятий.

В полку Куприн прослужил четыре года, из них два года в Проскурове, и два - в Волочиске. И в Проскурове, и в Волочиске круг интересов офицеров ограничивался службой, карточной игрой, кутежами. Книг и газет они не читали, события, происходившие в России, их совершенно не интересовали. Среди офицерства процветали невежество, дикость, бескультурье.

Развлечением было издевательство над солдатами. В унылую жизнь разнообразие вносили лишь летние лагерные сборы. Но кончалось лето, полк возвращался на зимние квартиры, и все начиналось сначала... Шли дни, месяцы, годы... Куприн чувствовал себя чужим в этой, среде, хотя, как и другие офицеры, участвовал в кутежах, играл в карты и был героем любовных историй.

Вспоминая эти годы, Куприн писал: "...Судьба швырнула меня... в самую глушь юго-западного края, как нестерпимо были тяжелы первые дни и недели! Чужие люди, чужие нравы и обычаи, суровый, бедный, скучный быт Черноземного захолустья. А главное - и это всего острее чувствовалось - дикий, ломаный язык, возмутительная смесь языков русского, малорусского, польского и молдавского. Днем еще кое-как терпелось: застилалась жуткая тоска службой, необходимыми визитами, обедом и ужином в офицерском собрании. Но мучительны были ночи. Всегда снилось одно и то же: Москва, церковь Покрова на Пресне, Кудринская, Садовая, Никитская Малая и Большая. И всегда во сне было чувство, что этого больше никогда не увижу: конец, разлука, почти смерть. Просыпаюсь от своих рыданий. Подушка - хоть выжми. Но крепился. Никому об этой слабости не рассказывал".

Приходилось терпеть. И подпоручик Куприн терпел. Учил солдат, относился к ним с уважением, никогда не бил.

На всю жизнь в памяти писателя остались мрачные годы, проведенные в полку, унижение человеческого достоинства, грубость и произвол начальства.

Жизнь в Проскурове дала будущему писателю богатейший материал для творчества. Наблюдения над унылой жизнью маленького местечка, дикие армейские нравы отразились в ряде произведений Куприна: "К славе", "Миллионер", "Марианна", "Поединок", "Дознание", "Брегет", "Поход", "Прапорщик армейский", "С улицы", "Свадьба".

В 1892 году в Волочиске Куприн написал повесть "Впотьмах", а в 1893 году она была напечатана в журнале "Русское богатство". Само название повести подчеркивает мрачный фон, на котором развиваются события. Герои повести бродят по жизни без ясной цели, их судьбы сплетены в один роковой и запутанный узел. Будущее представляется им безотрадным. Пейзаж в повести хмурый, унылый: угрюмое небо, слякоть.

В основе повести - рассказ о судьбах двух разных по характеру молодых людей - гувернантки Зинаиды Колосовой и инженера Александра Аларина.

В Аларине благородство соседствует с низостью, решимость - с малодушием. Он сам себя называл "раздвоенным человеком". Чем же объяснить эти качества Аларина?

Жизнь "так мелка, так ничтожна, так бедна чем-нибудь шевелящим воображение". Колорит повести, герои, не находящие своего места в жизни, соответствовали духу времени. По словам современника Куприна, писателя Вересаева, для многих "жизнь превращалась в мутное мертвое болото", общественный горизонт "был темен, и становилось кругом все темнее". Эпоха реакции - жизнь "впотьмах" - порождала пессимистов, неврастеников, ничтожных "кисляков". Но в среде русской интеллигенции были и честные, чистые люди, мечтатели и правдоискатели.

Зинаида Колосова независимо и гордо держит себя в доме заводчика Кашперова, где служит гувернанткой. Она обожает Жанну д'Арк и находит в ее образе и поступках много общего с собой; ей иногда начинает казаться, что и в ее груди "таятся и зреют до нужной минуты могущественные силы, назначенные судьбой для каких-то великих целей".

Зинаида Колосова восхищалась подвигами таких подвижников-борцов, как Ян Гус. Ей были близки и понятны мысли Тургенева в "Записках охотника" и романе "Накануне". Временами Зинаидой овладевала "страшная жажда самопожертвования", возникало желание "совершить неслыханно-громадный подвиг, радостно отдать свою молодую жизнь во имя чего-то далекого и прекрасного".

На путь революционной борьбы Колосова не вступила, но ее образ был созвучен русской демократической интеллигенции 80-х годов.

В 1891 - 1894 годах кроме повести "Впотьмах" Куприн написал рассказы "Психея", "Лунной ночью", "Из отдаленного прошлого", "Негласная ревизия" и другие. Писал и стихи. Казалось, Куприн нашел главное дело в своей жизни и можно покончить с ненавистной военной службой. Но на небольшие гонорары существовать было трудно, а никаких других доходов, кроме них и офицерского жалования, у Куприна не было.

Прослужив три года в полку, Куприн в 1893 году решил сдавать вступительные экзамены в Академию Генерального штаба. Это была единственная возможность вырваться из затхлой провинциальной жизни.

К тому же он был влюблен в девушку-сироту, которая жила у своей сестры, жены одного из офицеров полка, человека состоятельного. Тот, узнав о намерении Куприна жениться, сказал ему, что даст согласие на брак только тогда, когда Куприн окончит Академию Генерального штаба. Только Академия, дружески убеждал он, откроет военную карьеру. А так - какая это жизнь, с семьей при небольшом жаловании армейского офицера, без наследства и влиятельных связей?

Куприн засел за учебники, подготовился и поехал в Петербург сдавать экзамены в Академию.

В дороге он порядком потратился и в Петербурге сидел на одном хлебе. Чтобы скрыть это от других офицеров, сдававших, как и он, экзамены в Академию, и отказаться от совместных обедов, Куприн выдумал богатую тетку, у которой якобы обязан ежедневно обедать. На деле он жевал хлеб, сидя на скамейке в сквере. Или, наголодавшись, шел в съестную лавочку и говорил, улыбаясь: "Опять моя тетушка попросила меня купить обрезков для ее кошки. Уж вы, пожалуйста, выберите кусочки получше, чтобы тетушка на меня не ворчала". Затем спешил на вокзал и в дальнем углу зала ожидания среди закусывающих пассажиров жадно набрасывался на "кошкину еду".

Экзамены Куприн сдавал успешно, начальник Академии, присутствовавший на одном из них, похвалил его за толковые ответы. Но незадолго до конца экзаменов в Академию пришел приказ командующего Киевским военным округом, согласно которому за оскорбление полицейского чина Куприну запрещалось поступать в Академию Генерального штаба в течение пяти лет.

Что же произошло? В Киеве Куприн с товарищами пошли позавтракать в плавучий ресторан и сели за свободный столик у борта. Подошедший околоточный^* сказал им, что стол занят для пристава^**. Знаться с полицией офицеры считали унизительным и просто выбросили полицейского за борт. Баржа, на которой размещался ресторан, стояла у берега, на мелководье, воды было по пояс. Околоточный скоро выбрался из песка и тины и, поднявшись на баржу, составил протокол "об утопии полицейского чина при исполнении служебных обязанностей". Этот протокол и стал основанием приказа об отстранении Куприна от экзаменов.

^* (Околоточный - полицейский, заведовавший околотком (участком города).)

^** (Пристав - полицейский начальник, в подчинении которого находились околоточные.)

Впрочем, об этом писатель рассказывал и иначе: Куприн вступился за оскорбленную полицейским девушку.

Итак, рухнули мечты о военной карьере, о счастье с Верочкой. Снова полк... "Высочайшим приказом" Куприн производится в поручики. Но несмотря на это, он в 1894 году все же бросает военную службу. Куприн называет главной причиной своего ухода из армии грубость полкового командира, от которой он болезненно страдал: "Однажды полковой командир, в душе прекрасный, добрый и даже сентиментальный человек, но притворявшийся по службе крикуном, бурбоном и грубияном, так закричал на меня по пустячному поводу, что я ответил ему только:

- Позвольте мне выйти в запас, господин полковник!

На другой день я обедал у него. Он был мил, гостеприимен и хлебосолен, как всегда, сошлись родством по Пензенской губернии. В конце концов он с удивлением спросил меня:

- Какая же причина заставляет вас уйти из полка и что вы с собой будете делать?"

Но грубость полкового командира была лишь поводом. Обстановка в царской армии отупляюще действовала на мыслящих людей, и с ней не мог смириться Куприн.

Военная служба Куприна продолжалась четыре года. Кроме офицерского документа - послужного списка, никаких других документов об этом периоде его жизни нет. Но ряд произведений, безусловно, автобиографических, дает представление о жизни Куприна в полку.

Так, в одном из рассказов он пишет:

"В то время ныне небезызвестный писатель Александров был наивным, веселым и проказливым подпоручиком...

Подпоручик часто подвергался домашнему аресту то на двое, то на трое, то на пятеро суток с приставлением часового и без. А так как в маленьком юго-западном городишке не было своей гауптвахты, то в важных случаях молодого офицера отправляли в соседний губернский город, где, сдав свою шашку на сохранение комендантскому управлению, он отсиживал двадцать одни сутки, питаясь из жирного котла писарской команды.

Проступки его были почти невинны. Однажды он въехал в ресторан, на второй этаж, верхом на чужой, старой, одноглазой, бракованной лошади и, выпив у прилавка рюмку коньяку, благополучно, верхом же спустился вниз. Приключение это обошлось для него благополучно, но на улице собралась большая толпа, и вышел соблазн для чести мундира. А однажды подпоручик Александров выпрыгнул в окно из танцевального зала, находившегося на втором этаже, чтобы принести розу, брошенную "королевой бала" и - совсем, как рыцарь Делорж из "Перчатки" Шиллера - отказался от обещанной награды - поцелуя".