Так начинался Куприн

В конце 1893 года в редакцию одной из киевских газет пришел молодой человек. Рассказ, который он принес, появился в печати, и скоро его автор - А. И. Куприн - стал активным сотрудником газеты.

К тому времени его произведения были напечатаны в популярном журнале "Русское богатство". Куприн активно сотрудничает в газетах "Киевское слово", "Киевлянин", "Жизнь в искусстве" и других газетах юга России. Писал он много, но заработка не хватало даже на самое необходимое.

В Киеве началась его долголетняя дружба с писателем и журналистом Михаилом Никаноровичем Киселевым. Дружба с Киселевым оказала благотворное влияние на Куприна, человека неуравновешенного и порывистого.

По совету Киселева Куприн много читал, познакомился с произведениями Г. И. Успенского, чье творчество потом очень ценил; ездил в Донбасс, изучал жизнь рабочих. Результатом поездки в Донбасс явились интересные "производственные" очерки, а затем и повесть "Молох".

В Киевских газетах под рубриками "Из записной книжки репортера" и "Маленькая хроника" печатались репортерские заметки Куприна, насыщенные диалогами, сценками, яркими зарисовками. Куприна-журналиста интересовало буквально все. На Трухановом острове затоплен поселок - Александр Иванович на лодке объезжает затопленные улицы, заглядывает в дома. В одном из окон слышно громкое мяукание кошки - он подводит лодку к дому и спасает обезумевшее животное.

Почему каждый год весной жители бегут с насиженных мест, в чем причина наводнений, что нужно делать?

И Куприн пишет о необходимости строительства защитной дамбы, о том, что трухановцы лишены медицинской помощи, что городская дума мало помогает пострадавшим от наводнения.

Постановка лечебного дела в психиатрической больнице, жизнь детей, слепых, испытания воздушных змеев - все это интересно для Куприна.

Куприн с увлечением работал репортером. Он считал, что репортерская работа - разновидность литературной деятельности. Репортер должен все видеть, все знать и все уметь рассказать.

Киселев искренне радовался успеху своего друга, в то время как журналистская братия всячески охаивала газетную работу Куприна. О Киселеве Куприн впоследствии писал как о "лучшем, преданнейшем друге, лучше и ближе которого, кажется, не было за всю жизнь". В семье Киселевых он чувствовал себя как дома.

О том, как писал Куприн, сын Киселева Борис вспоминает: "Квартирная хозяйка Куприна еще не видела своего квартиранта в таком состоянии. Она ясно слышала: в комнате Александра Ивановича шел громкий, оживленный разговор, а к нему никто не приходил. Что такое? Она чуть-чуть приоткрыла дверь в комнату Александра Ивановича. Александр Иванович стоял посреди комнаты и, жестикулируя, кому-то громко говорил.

- С кем это вы, Александр Иванович, разговариваете?

- Нет, нет, ничего, это я так... - отвечал Александр Иванович.

- Что с ним? Никогда этого с ним не бывало, - с тревогой говорила хозяйка Киселеву, когда тот приходил проведать Куприна и узнать, как идет дело.

- Ничего, это пройдет, - успокаивал Киселев хозяйку.

Иногда Куприн торопливо вскакивал со стула, кое-как натягивал на плечи пиджачишко и убегал, мчался по улицам: деталь не получалась!

Это было сладкое, упоительное наваждение.

Наконец рассказ готов. Все есть: начало, конец и между ними - середина. Теперь нужно еще раз переписать, еще раз хорошенько просмотреть и... положить в ящик - пусть полежит, сейчас еще не все в рассказе видно..."

Писательская молодость Куприна тесно связана с Киевом. Здесь вышли его первые книги - очерки "Киевские типы" (1896) и "Миниатюры" (1897). Интересна история выхода в свет "Миниатюр". В Киеве среди знакомых Куприна было немало почитателей его таланта. Они верили в то, что Куприна ждет большое будущее. В семье нотариуса С. А. Карышева - члена Киевского окружного суда - очень тепло относились к молодому писателю. Анна Георгиевна, жена нотариуса, милая, тактичная, воспитанная, добрая женщина, высоко ценила его художественное дарование.

Б. Киселев вспоминает: "Сашенька, - говорила она Куприну, - вам надо издать книжку ваших рассказов, и тогда все увидят, что вы настоящий писатель. Узнайте, сколько это может стоить?

Куприн не узнавал. Он боялся, что Карышева предложит ему деньги на издание книжки.

Карышева не дождалась ответа Александра Ивановича, собрала газеты с рассказами Куприна и отнесла их в типографию на Крещатике.

- Сделайте из этого книгу,- сказала она.- Сколько это будет стоить?

- Двести рублей, - ответили ей... Карышева заплатила. Куприну передали, что в типографии идет набор книжки его рассказов. Куприн не поверил, пошел в типографию. Да, наборщики набирали его рассказы прямо с газетных полос. Куприн успел внести в набор и верстку книги некоторые исправления.

В типографии автору дали двадцать или тридцать экземпляров книги:

- Знаете, расходы по набору и печати превысили ту сумму, которую мы получили от вашей супруги... - говорили типографские дельцы.

- Это вовсе не моя супруга... - возражал Куприн.

- ... и мы принуждены были продать весь тираж книготорговцам и все же еле-еле покрыли наши убытки... - И типографщики горестно разводили руками".

"Киевские типы" принадлежали к широко распространенному в конце 80-х - начале 90-х годов в русской литературе типу очерков "городских типов".

Куприн задался целью изобразить "собирательные черты тех групп индивидуумов, на которые известная профессия и местные условия имели то или иное влияние".

Продолжая богатые традиции русской очерковой литературы предшествующих десятилетий, Куприн создает очерки двух типов - нравоописательный (к ним относятся "Киевские типы") и так называемый производственный ("Юзовский завод", "В главной шахте", "В огне" и ряд других).

Нечеловеческие условия работы металлургов, ремесленников и шахтеров буквально потрясли Куприна. С возмущением пишет он о жестокой эксплуатации, которой подвергаются рабочие:

"Воздух влажный, теплый и затхлый. Дышишь с трудом и чувствуешь, как сильно и часто пульсируют жилы... Шахтеры работают сосредоточенно, молча... Работа эта тяжелая, изнурительная, опасная. Хорошо еще, если пласт угля велик и даст возможность работать стоя, или на коленях, или сидя. Но бывает, что толщина пласта не превышает аршина. Тогда шахтер работает лежа на спине, причем бьет кайлом над своей головой. От этой трудной работы часто засариваются глаза... К опасностям шахтерского ремесла относится также постоянная возможность обвалов... Ответственность за эти катастрофы всецело падает на высшую администрацию шахт, потому что, при внимательном наблюдении за работами и при хорошем креплении шахты бревнами, обвалы не должны и не могут случаться. Но так как администрация, с одной стороны, принимает во внимание страшную дороговизну в этой степной местности лесного материала, а с другой - совершенно правильно рассчитывает на отважную беспечность рабочих, то и меры безопасности принимаются только для казенной очистки совести, а обвалы продолжают каждогодно совершаться то здесь, то там".

Для Куприна очерк был хорошей школой, где он постигал законы реалистического искусства. Материалы очерков Куприн использовал в созданных им впоследствии художественных произведениях. Так, описание производства в "Молохе" взято из его очерков о Дружковском и Юзовском заводах.

Большое влияние на Куприна оказали произведения русских мастеров очерка: Даля, Помяловского, Короленко, Глеба Успенского, Боборыкина, Мамина-Сибиряка и других. Наиболее близким Куприну было творчество Глеба Успенского. Его "Петербургские очерки" оказали известное влияние на "Киевские очерки", а цикл "Писем с дороги" Глеба Успенского был образцом для "Юзовского завода", "В главной шахте", "В огне", а также беллетристических произведений ("Молох", "В недрах земли").

В предисловии к сборнику "Киевские типы" Куприн писал: "В предлагаемых очерках читатель не найдет ни одной фотографии, несмотря на то что каждая черта тщательно срисована с натуры".

Тонкая наблюдательность, интерес к человеку, независимо от его положения - таковы основные качества этих очерков. Героями очерков являются студент, доктор, вор, босяк, художник, и все они даны живо и интересно. Общим для всех очерков является мысль о пагубном влиянии собственнического мира на человеческую личность.

В поисках тем для очерков и репортажей Куприн неоднократно ездит в Одессу, Таганрог, Новороссийск, Ростов-на-Дону и ряд других городов юга России.

Расходы по командировке редакциями оплачивались редко, и приходилось ездить за свой счет. Нередко бывало, что Куприн уезжал в командировку с чемоданом, в котором было белье, а приезжал с пустым чемоданом и без пальто. Приходилось продавать вещи, работать в артели босяков, выгружавших на пристани арбузы, чтобы не умереть с голоду и как-то добраться до Киева.

Поездки давали богатую пищу для размышлений, возникали темы для рассказов, и нужно было только отключиться от всего: от газетной работы, от окружающих людей - и работать, работать, работать.

Любопытный разговор произошел у Куприна в Ростове с редактором газеты "Донская речь".

- А сейчас вы куда? В Киев?

- Нет, в Таганрог.

- Опять в Таганрог? Киев вы совсем забросили? Нет, Киева Куприн не бросал. Он привык к нему, в Киеве он как дома, почти как в Москве. А вообще он знает много городов, побывал во многих местах... Москва, Питер, Проскуров, Киев, Одесса, Житомир, Ровно, Коломна, Сумы, заводы Донбасса, села Полесья... И вот теперь Таганрог, Ростов-на-Дону... Это хорошо. Писатель должен много ездить, много видеть, много знать...

- И много печатать, - подсказывает редактор.

- Нет! - возражает Куприн. - Много писать и рвать написанное. Слишком много печатать ни к чему.

- Не так уж много вы печатаете, - не соглашается редактор. - Мы, редакторы, внимательно следим за тем, кто и сколько печатает. Вы могли бы печатать больше.

- Я часто подписываю рассказы псевдонимами. Их у меня несколько: "Поспелов", "Теплов", "А. К.", "N N", "Алеко"...

- Алеко! - восклицает корректор. - Почему вы, Александр Иванович, избрали этот псевдоним?

- В пушкинском Алеко я нахожу родственные черты, - отвечает Куприн и, смеясь, читает:

  "...изгнанник перелетный
  Гнезда надежного не знал...

  Ему везде была дорога,
  Везде была ночлега сень".

И еще: он "жил, не признавая власти судьбы коварной и слепой - но, боже! как играли страсти его послушною душой!" И потом, кого из нас в юности не манила "волшебной славы дальняя звезда?" Нет, нет... Я шучу. Алеко - это только "изгнанник перелетный", бродяга. Кем я только не был! Конторщик и грузчик, управляющий имением и актер, учитель и продавец унитазов, псаломщик и преподаватель гимнастики в спортивном обществе, зубопротезный техник и ученик школы пения... Я учился рисовать, хотел поступить в монахи, жил в монастыре, вел ученые диспуты с монахами. Одно время изучал эсперанто и собирался посвятить свою жизнь пропаганде языка доктора Замменгофа^*.

^* (Замменгоф - создатель искусственного языка эсперанто.)

- Не пора ли прекратить все эти опыты, этот бродячий образ жизни? - взволнованно, почти гневно почти кричит редактор. - Послушайте, да что же это такое? Мыслимо ли это дело! Вы с вашим изумительным даром и вдруг - доктор Замменгоф, эсперанто! Ну скажите, зачем вы сейчас едете в Таганрог? Что вас с ним связывает?

- Цирк Сура! - с хохотом отвечает Куприн.- Цирк Сура! Он сейчас в Таганроге, недавно был в Новочеркасске... В цирке я провожу все дни. Там у меня много друзей. Вы же знаете, как я люблю цирк! И притом...

Куприн не кончает фразу, быстро встает.

- Пора, - говорит он. - Надо идти. Вас ждет верстка номера, меня - поезд. Прощайте. (Из воспоминаний Б. Киселева).

Литературные заработки Куприна были невелики, и в поисках средств к существованию, а также гонимый "безмерной жадностью к жизни и неистребимым любопытством", он скитался по России, большей частью в ее южных губерниях.

Почти год провел Куприн в театре и потому так умело изобразил пошлую среду провинциальных актеров с их интригами, невежеством, позерством ("Полубог", "На покое", "Как я был актером").

На всю жизнь полюбил писатель цирк: "Там человек каков он есть на самом деле. Сильный, смелый, подымает тяжести, прыгает, скачет на лошади, в каждом движении его - пение и красота жизни".

"Неистребимое любопытство" характерно для Куприна и позднее. Недаром он опускался на морское дно в костюме водолаза и поднимался в небо на воздушном шаре (вместе с известным летчиком-спортсменом Сергеем Уточкиным) и на аэроплане (вместе с борцом Иваном Заикиным; полет кончился катастрофой, но оба остались целы).

О летчиках Куприн позднее писал:

"Приятно созерцать эту молодость, не знающую ни оглядки на прошлое, ни страха за будущее, ни разочарований, ни спасительного благоразумия. Радостен вид цветущего могучего здоровья, прошедшего через самый взыскательный медицинский контроль. Постоянный риск, ежедневная возможность разбиться, искалечиться, умереть, любимый и опасный труд на свежем воздухе, вечная напряженность внимания, недоступные большинству людей ощущения страшной высоты, глубины и упоительной легкости дыхания, собственной невесомости и чудовищной быстроты, - это как бы выжигает, вытравляет из души настоящего летчика обычные низменные чувства - зависть, скупость, трусость, мелочность, сварливость, хвастовство, ложь - и в ней остается чистое золото".

В 1901 году Куприн приехал в Зарайск - уездный городок Рязанской губернии. "С утра раннего до глубокой ночи,- пишет он знакомой учительнице,- занят делом, не дающим мне ни одной - буквально ни одной минуты свободной. Дело это заключается в том, что я взял нечто вроде подряда - обмерить около 600 десятин крестьянского леса в Зарайском уезде и составить планы лесного хозяйства в деревнях Григорьевском, Тюнине, Лучконцах, Козловке, Филипповичах, Городище, Клин-Бильдине и Костенковой..."

Нравы и быт зарайцев навсегда запомнились писателю; их отражение мы встречаем в произведениях "Болото", "На глухарей", "Теодолит".

Здесь, писал Куприн, "я учился русскому языку и русскому пейзажу". Дочь лесника вспоминала:

"Александр Иванович Куприн вместе с отцом целыми днями пропадали в лесу и возвращались домой всегда усталыми и возбужденными. Мать тут же накрывала на стол. И начинались разговоры. Александр Иванович обычно слушал. В такие минуты глаза его поблескивали, он улыбался и, достав бумагу, что-то торопливо записывал. Мать вначале стеснялась его, а потом привыкла. Когда становилось совсем темно, мать нас, детей, укладывала спать. А разговоры продолжались. Бывало, она говорит Александру Ивановичу, что, мол, поздно уже, спать пора. Он улыбнется как-то особенно, просительно: "Еще часок, Мария Михайловна. Удивительно хорошо вы рассказываете!.."

В своих скитаниях писатель быстро сходился с простыми людьми, понимал их радости, их заботы, их страдания. Странствия обогащали писателя знанием жизни, быта, нравов различных социальных групп, и впечатления этих скитальческих лет, как и жизнь в Киеве, определяли жизненную правдивость творчества Куприна.

Уже в ранних произведениях, таких, как, например, рассказы на военные темы ("Дознание" и "Прапорщик армейский") или рассказы, обличающие чиновников-взяточников и жуликов ("Негласная ревизия" и "Просительницы"), видны характерные черты творчества писателя - социальная направленность, симпатия к простому человеку.

Первые рассказы Куприна, во многом еще художественно несовершенные, привлекают тематическим разнообразием, вниманием к простому человеку, прославлением его нравственных достоинств - самоуважения, находчивости, гордости. Куприн принадлежит к тем писателям, которые умеют заинтересовать читателя сюжетом рассказа, поразить неожиданной развязкой. Но подчас у него внимание к маленькому человеку оборачивалось сентиментальностью, а динамичность повествования - внешней занимательностью.

В киевских газетах Куприным было напечатано свыше сорока рассказов. Наряду с реалистическими произведениями, какими являются "Дознание" и "Ночлег", психологически тонкими рассказами, как "Негласная ревизия" и "К славе" ("Лидочка"), чудесной, полной большой человечности миниатюре "Allez", которой так восхищался Лев Толстой, в творчестве раннего Куприна встречаются слабые, мелодраматические произведения: "Странный случай", "Каприз", типичные для журналов и газет тех лет.

О "Миниатюрах" Куприн позднее говорил: "Без стыда не могу вспомнить, сколько в ней (книге.- В. Л.) было плохих рассказиков... Она, слава богу, не привлекла внимания даже безработных провинциальных критиков... Разошлась она быстро благодаря пошлейшей обложке, на которой иллюстратор издательства изобразил нарядную даму с книгой в руках".

Лучшее произведение писателя тех лет - небольшая повесть "Молох" (1896), которая сразу обратила на себя внимание и принесла известность молодому автору.

Последнее десятилетие прошлого века было периодом становления российского капитализма. Бурно росла крупная промышленность, особенно на юге России, в Донбассе. Становилась силой промышленная и торговая буржуазия. Рос и рабочий класс.

В результате голода в 1891 году значительно ускорился процесс обезземеливания и обнищания крестьян.

Промышленный подъем и распад патриархальной деревни привели к широкому размаху рабочего движения. "Семидесятые годы затронули совсем ничтожные верхушки рабочего класса, - писал В. И. Ленин.- Его передовики уже тогда показали себя, как великие деятели рабочей демократии, но масса еще спала. Только в начале 90-х годов началось ее пробуждение, и вместе с тем начался новый и более славный период в истории всей русской демократии".

Революционное веяние 90-х годов не могло не сказаться на развитии русской литературы, принеся новые темы и новые художественные задачи. Все чаще стали появляться образы промышленников, банкиров, коммерсантов, восхвалялись их энергия, умение и находчивость в достижении цели. Ко времени работы Куприна над повестью "Молох" тема капитализма в русской литературе была далеко не новой. Одновременно с работой над "Молохом" Куприн написал цикл очерков о заводах Донбасса, хорошо изучил жизнь и убогий быт обитателей рабочих поселков.

Почему Куприн назвал свою повесть "Молох"? Молох (не Молох!) - божество у древних финикийцев. По преданию, в его раскаленную пасть бросали в жертву живых людей, главным образом детей. В литературе в те годы широко бытовало сравнение фабрики, завода со спрутом, опутывающим людей своими щупальцами, с идолом, требующим жертвоприношения. Более чем за двадцать лет до Куприна А. Ф. Писемский написал драму о развитии капитализма, которую назвал "Ваал" (Ваал - бог неба, солнца и плодородия у семитических племен, которому приносились человеческие жертвы). Герой повести Куприна инженер Бобров так раскрывает образ капиталистического Молоха - пожирателя человеческих жизней:

"...Давно известно, что работа в рудниках, шахтах, на металлических заводах, на больших фабриках сокращает жизнь рабочих приблизительно на целую четверть. Я не говорю уже о несчастных случаях или непосильном труде... много ли вы видели на фабриках рабочих старше сорока - сорока пяти лет? Я положительно не встречал. Иными словами, это значит, что рабочий отдает предпринимателю три месяца своей жизни в год, неделю в месяц..."

Этот образ развертывается и в авторском описании работы у паровых котлов: "То и дело со звоном отворялись круглые чугунные заслонки, и тогда видно было, как в топках с гудением и ревом клокотало ярко-белое бурное пламя. То и дело голые тела рабочих, высушенные огнем, черные от пропитывающей их угольной пыли, нагибались вниз, причем на их спинах резко выступали все мускулы и все позвонки спинного хребта. То и дело худые, цепкие руки набирали полную лопатку угля и затем быстро, ловким движением всовывали его в раскрытое пылающее жерло. Двое других рабочих, стоя наверху и также не останавливаясь ни на мгновение, сбрасывали вниз все новые и новые кучи угля... Что-то удручающее, нечеловеческое чудилось Боброву в бесконечной работе кочегаров. Казалось, какая-то сверхъестественная сила приковывала их на всю жизнь к этим разверстым пастям, и они, под страхом ужасной смерти, должны были без устали кормить и кормить ненасытное, прожорливое чудовище..."

Но Куприн имел в виду более широкое художественное обобщение.

Молох - это не только завод. Древнему божеству, пожирающему людей, уподоблен в повести весь существующий социальный строй, капитализм, духовно и физически калечащий людей, порождающий такие человеческие типы, как Квашнин, Свежевский. Капитализм искалечил и человека с хорошими задатками - главного героя повести.

В 90-е годы в России начались выступления рабочих, ставшие предвестниками революции 1905 года. В "Молохе" Куприн впервые в русской литературе показал, что рабочие бунты - явление закономерное, вытекающее из самой сути капитализма, варварски угнетающего рабочие массы.

Главный герой повести инженер Бобров - человек слабохарактерный, безвольный, мечтатель и правдоискатель. Бобров ратует за уважение личности, за честность и чистоту в отношениях между людьми. Его возмущает, что люди становятся игрушкой в руках нечестных дельцов. "Я считаю себя честным человеком и потому прямо себя спрашиваю: "Что ты делаешь? Кому ты приносишь пользу?" Я начинаю разбираться в этих вопросах и вижу, что благодаря моим трудам сотни французских лавочников-рантье и десяток ловких русских пройдох со временем положат в карманы миллионы".

Бобров пассивен, бездеятелен, вял. Такие, как он, не вмешиваются в жизнь и, конечно, не способны избавить людей от несчастья и бед.

У Боброва внешность среднего русского интеллигента: "Наружность у Боброва была скромная, неяркая... Он был невысок ростом и довольно худ, но в нем чувствовалась нервная, порывистая сила. Большой белый прекрасный лоб прежде всего обращал на себя внимание на его лице. Расширенные и притом неодинаковой величины зрачки были так велики, что глаза вместо серых казались черными. Густые, неровные брови сходились у переносья и придавали этим глазам строгое, пристальное и точно аскетическое выражение. Губы у Андрея Ильича были нервные, тонкие, но не злые и немного несимметричные... усы и борода маленькие, жидкие, белесоватые, совсем мальчишеские. Прелесть его в сущности некрасивого лица заключалась только в улыбке. Когда Бобров смеялся, глаза его становились нежными и веселыми, и все лицо делалось привлекательным". Писатель симпатизирует своему герою, чувствовавшему себя одиноким среди царящей вокруг несправедливости. Подчеркивая честность Боброва, Куприн пишет о нем: "По складу его ума, по его привычкам и вкусам ему лучше всего было посвятить себя кабинетным занятиям, профессорской деятельности или сельскому хозяйству... Его нежная, почти женственная натура жестоко страдала от грубых прикосновений действительности... Он сам себя сравнивал в этом отношении с человеком, с которого заживо содрали кожу". Тяжелое положение рабочих, изнуренных и измученных тяжелым трудом, вызывает у Боброва сострадание. Ему стыдно, что они "такой страшной жизнью живут, а он, такой же человек, как и они, имеет выхоленный вид и приличное материальное обеспечение".

Олицетворением капитализма в повести является миллионер Квашнин.

Весь облик Квашнина отталкивающий: "Квашнин сидел в кресле, расставив свои колоссальные ноги и выпятив вперед живот. На нем была круглая фетровая шляпа, из-под которой сияли огненные волосы; бритое, как у актера, лицо с обвисшими щеками и тройным подбородком... губы складывались в презрительную, кислую гримасу".

В противопоставлении правдоискателя, гуманиста интеллигента Боброва Квашнину, олицетворяющему капитализм, в столкновении между ними суть композиционного построения повести.

Перед Квашниным, перед силой денег склоняются все. Бобров осуждает такое преклонение, и эта мысль проходит через всю повесть.

Писатель в первых сценах появления Квашнина на заводе сравнивает его с идолом. Перед ним, перед хозяином, падают на колени женщины, протягивают к нему своих детей. И недаром Боброву вспоминается кровожадный Молох, принимающий человеческие жертвы. Но при первых же известиях о беспорядках на заводе Квашнин бледнеет от страха и ужаса, спешит убежать подальше от смуты.

Квашнин лжет, притворяясь знатоком дела, которым он занят. Лжет хозяин, лгут и прислужники. Лжет Школьников, делая вид, что управляет заводом, лжет и Свежевский, играя роль подставного мужа. Такие люди с нечистой совестью ставят превыше всего деньги. Эти "хозяева жизни" - истинное порождение капитализма. Куприн четко показывает свою неприязнь к ним.

Развращающая сила денег, буржуазная мораль раскрываются писателем во взаимоотношениях семьи Зиненко с Бобровым и Квашниным.

Бобров полюбил Нину Зиненко и сам нравится ей. Но вот появился Квашнин, и девушка отвергла любящего ее, хорошего и честного, но бедного человека во имя богатства, которое может дать ей Квашнин, старый, страшный человек, который ее и не любит. Что же определило ее поведение? Мораль Нины Зиненко, мораль ее матери - это мораль буржуазного общества. Ведь в буржуазном обществе все продается и покупается: честь, совесть и сама жизнь человека.

Бобров болезненно переживает потерю любимой. Чувство омерзения и гнева вызывает у него купля-продажа. Теперь, когда Квашнин отнял у него самое дорогое - любимую девушку, неприязнь Боброва достигла наивысшей точки.

Переживания честного интеллигента инженера Боброва Куприн показал на фоне жизни фабричных рабочих. Писатель понимает, что есть предел их терпению. "Подождите, доиграются они!" - восклицает друг Боброва доктор Гольдберг и грозит кулаком. "Они" - эксплуататоры-капиталисты. Бобров не видит того, что делается в гуще рабочей массы, где день ото дня растет сопротивление эксплуататорам. На борьбу вместе с рабочими за их интересы Бобров не способен. И это не только его беда. Куприн не понимал психологии рабочих-революционеров, не знал исторических перспектив развития общества, - того, что именно рабочему классу принадлежит будущее.

А отсюда и неумение писателя связать протест Боброва с борьбой рабочих. Правда, Куприн все-таки предчувствовал "бурю", и недаром первоначально хотел закончить повесть восстанием рабочих, но по цензурным соображениям писателю пришлось заменить финал повести.

В "Молохе" нет ярких картин жизни рабочих. Но важен уже сам факт обращения писателя к теме рабочего класса.

В рассказах Куприна о босяках, "отверженных" видно стремление "приподнять", романтизировать этих людей, противопоставить их мир миру "благополучного" мещанства, стяжательства, лживых буржуазных добродетелей. Критик-марксист В. Боровский писал, что в интересе писателя к миру дна имеются те же элементы, что в босяцких симпатиях М. Горького,- именно "протест против тупости чувств и мыслей обретшего благополучие и покой мещанина".

Куприна всегда отличал интерес к миру природы. Уже в первых рассказах писателя намечается противопоставление деревенской жизни городской, беспокойной и суетной.

Жизнь в глухой деревушке, затерявшейся среди густого соснового леса, верстах в восьми от станции железной дороги, противопоставляется пыльному, душному, наполненному суетой и грохотом городу. "Чувствуешь себя молодым, добрым и хорошим, чувствуешь, как стряхивается с тебя накипевшая за зиму городская скука, городское озлобление, все городские недомогания". В городе тесно, душно, голодно, люди живут "в маленьких конурках, точно птицы в клетках, человек по десяти в каждой, так что и воздуху-то не хватает"; многие же вынуждены жить в подвале, "под самой землей, в сырости и холоде", и "случается, что солнца у себя в комнате круглый год не видят".

Одним из самых поэтических произведений Куприна стала "Олеся" (1898). "Дитя природы" Олеся цельностью и непосредственностью натуры, богатством внутреннего мира выше "городского" человека Ивана Тимофеевича, доброго, но робкого и нерешительного. Повесть - вдохновенный гимн высокому счастью взаимной любви, светлый ее апофеоз, несмотря на трагический конец.

"Почти целый месяц продолжалась наивная, очаровательная сказка нашей любви, и до сих пор вместе с прекрасным обликом Олеси живут с неувядающей силой в моей душе эти пылающие вечерние зори, эти росистые, благоухающие ландышами и медом утра, полные бодрой свежести и звонкого птичьего гама, эти жаркие, томные, ленивые июньские дни... Я, как языческий бог или как молодое, сильное животное, наслаждался светом, теплом, сознательной радостью жизни и спокойной, здоровой чувственной любовью..."

Ни одно из произведений Куприна не показывает так вдохновенно и целомудренно слияние двух сердец, как "Олеся". В повести видно и мастерство Куприна-пейзажиста, продолжателя достижений Аксакова, Тургенева, Толстого, Чехова.

"Было так тихо, как только бывает в лесу зимою в безветренный день. Нависшие на ветвях пышные комья снега давили их книзу, придавая им чудесный, праздничный и холодный вид. По временам срывалась с вершины тоненькая веточка, и чрезвычайно ясно слышалось, как она, падая, с легким треском задевала за другие ветви. Снег розовел на солнце и синел в тени. Мной овладело тихое очарование этого торжественного, холодного безмолвия, и мне казалось, что я чувствую, как время медленно и бесшумно проходит мимо меня..."

В своих рассказах из жизни крестьян Куприн показал себя вдумчивым и чутким художником, который умеет раскрыть богатый духовный мир простого человека.

Портреты главных героев "Лесной глуши" (1898) по манере напоминают тургеневских крестьян из "Записок охотника". Вот, например, сотский Кирила.

"Кирила - высокий, костлявый и весь какой-то развинченный мужик. У него худое, желтое лицо, впалые щеки, плохо выбритый острый подбородок и огромный лоб, по обе стороны которого падают прямые длинные волосы; в общем, его голова напоминает голову опереточного математика и астронома".

Полная противоположность Кириле полесовщик Талимон: "Он невысок ростом, поджар и очень ловок в движениях. Все его лицо от самых глаз заросло волосами; черные усы сливаются с черной бородой, короткой, но чрезвычайно густой и жесткой. Под широкими черными бровями глубоко сидят большие круглые черные глаза, которые смотрят сурово, недоверчиво и немного испуганно: я это странное выражение не раз подмечал у людей, проводящих большую часть жизни в лесу".

Они различны во всем: Кирила франтоват, а Талимон одет чуть ли не в лохмотья. Кирила "справный" мужик, Талимон - никудышный хозяин. Талимон скромен, застенчив, доверчив, а Кирила с большим самомнением, нахален.

Интересен прием "отраженного" противопоставления этих персонажей, который Куприн использует при описании их собак.

"У них обоих есть собаки: - отдаленные ублюдки гончих, у Кирилы - Сокол, а у Талимона - Свирьга. Собаки, надо отдать им справедливость, прескверные, но меня они интересуют в том отношении, что на них до смешного отразился характер их господ. Рыжий Кирилов Сокол, едва почуяв заячий след, бросается бежать по прямой линии и громким лаем дает знать о себе зверю за целую версту. На убитого зайца он тотчас же накидывается и начинает его с ожесточением пожирать, и отогнать его удается, только пустив в ход ружейный приклад. Подходя на зов к человеку, Сокол волнообразно изгибается туловищем, крутит головой, подобострастно взвизгивает, лихорадочно машет хвостом и, наконец, дойдя до ваших ног, переворачивается на спину... Взгляд у него напряженный, заискивающий и фальшивый.

Свирьга - маленькая черная гладкая сучка, с остренькой мордочкой и желтыми подпалинами на бровях. Зверя она гонит молча, "нышком", как говорит Талимон. Нрав у нее нелюдимый, нервный и довольно дикий; ласк она, по-видимому, терпеть не может. Она страшно худа".